И как раз в тот момент, когда шагнул от шорсир в сторону, кто-то пролетел рядом, направляясь в зал, едва задев край тяжелой мантии. Бедняга тут же был перехвачен шорсир и распластан на полу, корчась от боли в неестественно вывернутых конечностях.

– Что с ним сделать, мой лорд? – спросила Вторая.

– Четвертовать, – шепотом, но с явным нажимом подсказала Трина.

Николай посмотрел на лицо недостойного мерзавца, осмелившегося обдать его подол легким ветерком – нарядно одетый мужчина лет тридцати на вид. Он выглядел таким перепуганным, словно расслышал слова Трины. И каким-то совсем не злодейским – вот возьми любого прохожего с городской улицы, наряди в черную парчу, он же злом от этого выглядеть не станет. Останется точно тем же бухгалтером или менеджером торгового зала, просто в нелепой одежде. Да и преступление его, мягко говоря, яйца выеденного не стоит.

– А пусть он… – Николай придал лицу наистрожайшее выражение. – Прямо сейчас пойдет в тронный зал и встанет в последнем ряду. Пусть ему будет плохо видно коронацию черного лорда! И пусть дети его и внуки его вспоминают об этом инциденте с презрением! Отпустите его, шорсир, а то кто-нибудь самое худшее место в зрительном зале займет вместо него.

До сих пор он считал шорсир самыми уравновешенными существами во всех мирах, потому удивился, как одинаково они все на него вылупились. И еще больше сама жертва. Шорсир после промедления все же выпустили его, но мужчина так и остался лежать на полу. А после и вовсе запричитал:

– Я так виноват перед вами!

– Я понял, понял, – Коля неуклюже переступил с ноги на ногу. – Ты долго еще будешь валяться на моем пути?

Того подбросило вверх, но опустило почему-то на колени и лбом опять в мантию.

– Я снова разозлил вас, мой лорд! Недостойный, недостойный! Позвольте мне понести наказание и все же продолжить жить!

– Так я уже…

Но тот от отчаянья не слышал, он орал все громче, своим криком привлекая зрителей.

– Не губите, великий и мудрейший! Не губите! Сто ударов плетьми заставят меня навсегда запомнить этот урок!

Сто ударов плетьми, насколько разумел Коля, вообще много чего заставят, если не убьют. А этот будто сам выпрашивает. Мазохист? Николай спросил напрямик:

– Ты удовольствие, что ли, от порки получаешь?

Мужчина поднял голову и в полном изумлении посмотрел на лорда.

– Не-ет… – неуверенно проблеял он.

– Тогда чего выпрашиваешь? – разозлился Коля.

– Жить хочу, – взвизгнул тот, пребывая все в том же страхе. – Не нарочно же… Благостно умирать по вашему приказу, но как-то обидно за то, что не нарочно… Накажите и тем самым простите мне грех.

– А я не хочу наказывать! – раздраженно рявкнул Николай. – Достали уже, честное слово. Иди уже с пути, недостойный, и больше не беспокой меня пустяками.

Мужчину как ветром сдуло. И вдруг шорсир, окружившие Колю со всех сторон, одинаково поклонились. Когда выпрямились, в их взглядах он разглядел что-то странное… уж очень похожее на уважение. Неожиданно. Ответила на невысказанный вопрос снова Вторая:

– Мой господин, я столько лет служила вашему отцу и считала его самым достойным лордом. Но теперь вижу – у него не было такой черной души, как у вас. Я счастлива служить вам. И теперь знаю точно, что и остальные шорсир к нам присоединятся, когда я поведаю им о вашей сути – для любой сестры это честь.

Коля все-таки притянул к себе Трину за локоть и шепнул:

– Что происходит?

Она ответила тоже немного заторможенно:

– Я поняла твою стратегию, мой лорд… Посмотри на них, – она взглядом указала на собравшуюся поодаль толпу. Посередине стоял вчерашний герцог и что-то шептал тем, кто слушал. Остальные зажимали рты и бледнели, будто пребывали в немыслимом ужасе. – Ты решил показать им зло в самом жестоком виде: полную непредсказуемость решений. Два преступника теперь лишатся покоя и сна в ожидании кары – а это пострашнее, чем получить сто плетей прямо сейчас. Никто не удивится, если сами они в скором времени бросятся со скал, чтобы прекратить эти терзания. Теперь никто из них или свидетелей их рассказов не сможет быть уверен в том, что сделает следующий вдох. Ты лучший черный лорд из всех, каких видела эта империя! Любое зло падает ниц перед злом непредсказуемым.

– Я? Трина, и ты туда же? Ты-то должна понимать…

Она подтянулась выше к его уху и сказала едва слышно:

– Помолчи уже. Я-то понимаю, но пусть все остальные думают иначе. Великолепный ход, Киан, поздравляю.

Николай медленно выдохнул. Ну, раз так, пусть так и будет. Лишь бы подольше никого на кол не отправлять.

Придворные расступались и кланялись. Николай шел вслед за Ноэ, а думал лишь о том, чтобы не споткнуться – то-то смеху бы навел. Избыток внимания его не тяготил, все-таки не совсем светлое мошенническое прошлое научило держать покерфейс в любых ситуациях. Приняв беззаботный и почти скучающий вид, он уверенно направлялся к черному трону, который не выглядел особенно удобным. Но путь ему перекрыл какой-то старик в рясе. Склонился совсем немного – проформы ради. Из этого не особенно рьяного челобитья, его наряда и группы таких же мужчин за его спиной, Николай догадался, кого видит:

– Хоасси, рад приветствовать.

– Думаю, что радость Совета Тринадцати еще сильнее, мой лорд, – ответил тот, остальные согласно закивали. – Меня зовут Шур, я третий хоасси черной империи. Господин Ноэ, – он повернулся к сопровождавшему, – не слишком ли вы поспешили с церемонией? Вначале наследник должен быть представлен Совету, а нас притащили в тронный зал, как какую-нибудь челядь, сообщив о коронации уже по факту.

Ноэ скривился.

– Не придумывайте проблемы там, где их и без вас полно, советники. Представляю, – он махнул ладонью сверху вниз прямо перед носом Николая. – Киан из династии Кордов, второй в списке престолонаследия Тария, первый претендент на престол. Истинный наследник черной крови, что подтверждает тот факт, как легко он управился с вратами. Киан, перед вами Совет Тринадцати, сильнейшие маги империи и специалисты во многих областях, вы можете обращаться к ним по любому вопросу, касающемуся правления или будущего черного престола. Все, формальности соблюдены, советники? Поторопимся?

И хоасси тоже были вынуждены расступиться. Вероятно, и они понимали причины спешки Ноэ. Шорсир встали по обе стороны от трона, но Николаю снова не позволили да него добраться и наконец-то уже посидеть. Ноэ ухватил его за локоть и резко развернул лицом к гостям. Заговорил же со звенящей торжественностью:

– Черный лорд умер, да здравствует черный лорд! Пред вами Киан, законный наследник зла всех миров. Склонитесь, недостойные, ибо в его воле отныне и до окончания его дней вершить ваши судьбы.

Все дамы и господа, кроме хоасси, рухнули лбами в пол, Ноэ продолжал вещать еще что-то, столь же до смешного пафосное. И о черной душе Коли, и о его законном праве, и о том, что всякому, замыслившему против него, воздастся по заслугам и даже больше. Николай старался громко не хмыкать: что-то убийцам первого наследника ничего не воздалось, их даже не нашли. И не найдут, если те избавятся от следующего. Но торжественные речи обязаны быть фальшивыми и наполненными громкими словами. Ноэ все заливал, как будто чем больше он успеет сказать сейчас, тем дольше новый правитель протянет. И про «посей одно злое дело – пожнешь тысячу», и про «страх, способный вытащить из человека все самое тайное», ну и, конечно, про то, что «Киан Первый есть отсчетная точка любого страха и зла, потому чтить его и поклоняться ему – единственная цель жизни для любого плохого человека». Николай через полчаса откровенно заскучал, а под десятью слоями одежды уже явственно разгоралось адское пламя. Ему даже разглядывать было нечего: черный-черный зал с черным-черным полом, на котором распластались люди в черных-черных нарядах. Одни макушки видны. Коля обернулся и подмигнул шорсир, Трина округлила глаза, взглядом призывая его к порядку. Он так расслабился, что чуть не пропустил конец этой резиновой эпопеи: